Возвращаясь из Мышкина /О.Сухова/

(фотографии не мои, взято отсюда: http://www.myshkin.ru/frameset.htm)













В 1990 – е годы я часто гостила у друзей в Ростове Великом, оттуда отправлялась в разные концы Ярославской области. Впечатление от посещения музея в Мышкине было записано в тот же день, а точнее - ночью, на автовокзале в Рыбинске в ожидании автобуса. 28 июня 1994 г.

Мышкин. Смешное название, имя маленького неведомого городка, так давно манящего. Наконец с твердым намерением обязательно туда попасть выезжаю из Ростова в Ярославль и после двухчасового муторного ожидания сажусь в заветный, но изрядно грязный (даже все стекла так плотно забрызганы, что не видно абсолютно ничего), автобус до Мышкина – городка. Едем, едем, едем, муллит беспрестанный дождь.

В автобусе любопытный разговор пожилого мужчины и женщины - про развалившийся колхоз, в котором раздают землю по дворам и собираются делить технику. Но мужчина трезво и просто отвечает на «ахи» собеседницы. Все, дескать, нормально. Все держат по две, три, а то и четыре коровы, да и сена – коси, сколько хочешь, никто не запрещает, только не ленись.

Почти подъезжая к долгожданному Мышкину, узнаю, что не так-то просто в него попасть – надо ждать парома через Волгу. Слава Богу, через полчаса он причаливает и медленно плывет на тот манящий берег, где над зеленью возвышается купол собора, уж слишком громоздкого для маленького скромного Мышкина. Еще ожидая паром, узнаю, что их хваленый музей открыт лишь в среду. Но выхожу с интуитивным ощущением чуда. И оно совершается чуть позже. Помогло мне конечно и то, что я все же свой брат – музейщик, надо было только произнести волшебный пароль о принадлежности к нашему «цеху». Лишь поднялась чуть вверх мимо огромного указателя на столбе «Мышкин», прошла мимо малопривлекательных домов на берегу, тут же наткнулась на красочную надпись «Музей» и стрелку, направляющую на занятный дом и загадочный двор, и усадьбу за ним. С тоскливым чувством взгляд мой уперся в замок на двери. Со смирением вхожу на территорию музея.

За основным музейным домом окидываю взором множество занимательных вещей, непривычно расположенных для нашего брата профессионала-музейщика. Расписной сундук на завалинке, рядом фрагмент белокаменного надгробия в виде ангела, тележные колеса. Дальше - амбары, мельница, лавка, сарайчики. К стенам приставлены намогильные кресты, да и другая «всякая – всячина». Все это как-то «кривенько - косенько», но почему-то не ужасает, а «красоты придает»; завораживает необычно «реальной сказочностью».

Прохожу вглубь двора. Стоит терем - не терем, изба - не изба, да тоже изрядно косая – тот самый «единственный в мире – Музей Мыши». Глядь – дверь с высокого крыльца без замка. Рядом какой – то немолодой мужчина сноровисто рубит дрова. Внутренне «кидаюсь», но внешне тихо - робко подступаюсь к нему с вопросом:
- Дескать, издалека, да как жаль, да когда попадешь еще.
Он степенен, как-то несколько странна его речь:
- Да, Муром это так далеко, так знаменито, но ничем помочь не могу.
Не откладывая топора, все же небрежно предлагает пройти в «несерьезный» музей, пока там «девчонки» пол не начали мыть.

«Несерьезный» музей занятный, милый: мышки, мышки и мышки, в основном картинки, игрушки из разных стран. В центре перед печью «мышь - хозяйка» (большая игрушка) сидит с вязаньем. Здесь много подлинно детского, заброшенно-таинственного, от того еще, что здесь все как в твоем старом доме, который снится. Так все безыскусно, трогательно: немного наклонены и шатки половицы, брошены в сенях старые вещи, и нет ощущения нарочитости, а есть состояние дремы и воспоминаний.

Спускаюсь с крыльца, думая, что это все, что удалось мне здесь посмотреть. Благодарю того мужчину, что по-прежнему колет дрова. (Он не представлялся, но можно было догадаться, что это и есть знаменитый организатор и руководитель народного музея, фото которого публиковалось и в центральных журналах). Он окликает меня и протягивает увесистую чудесную связку красивых музейных ключей на огромном кольце, предлагая мне самой отомкнуть все заветные двери и, запершись изнутри, все самой посмотреть. Просто настоящее чудо! Многие из ключей такие же, как в нашем Муромском музее, а один старинный – винтовой, как от моего хранилища.

Вот замкнула за собой дверь в главном музейном шатком и валком доме. Вещи, вещи и вещи так и «повалились» на меня всем множеством в своей подлинности, не затронутой рукой реставратора. Настоящий прежний «развал». Все тут безыскусно лежит и стоит, сидит и висит: окаменелости и бивни, отщепы и бронза, кресты и крючки; выше – иконы, медная посуда; резные «золотые» ангелы с крыльями и без крыльев прислоняются к Царским вратам и золоченым колонкам, столикам из капа. Рядом горюют «Христы в темницах», особенно так безыскусно трогателен один с темным ликом, что водружен на стол из корневища. Страдают на крестах Спасители с ликами и без ликов. А перед ними стоят и лежат чудесные прялки в огромном количестве.

И тут совершенно неожиданно экспозиция вдруг представляет нам картинку революционных событий г. Мышкина, но без особых назидательных затей, зато с «вечным календарем», подлинным оружием и целым рядом телефонных аппаратов того времени. А дальше - прекрасные книжные шкафы с редкими книгами их знаменитой городской библиотеки и изящными вещицами. Интерьер, толи кабинета – толи купеческой лавки, завораживает небрежной естественностью. Он буквально завален «вкусными» старыми вещами: лампы, бутылки, монеты, крестики и многое другое. (Все, что нашли здешние мальчишки). Прохожу мимо целого ряда колоколов, снятых с колоколен мышкинских церквей. Завидую. Нашему Муромскому музею в свое время удалось спасти от переплавки лишь расколотый на фрагменты колокол городского собора.

В ожидании новых чудес, винтовым ключом я отворяю дверь в амбар…

Ольга Сухова. Рыбинск. 28 июня 1994 г.