В Гараже: Футурология и Русские Утопии

В Гараже - сразу две выставки. "Футурология. Современные русские художники и наследие авангарда", куратор - не знаю кто. И "Русские утопии" (в двух сериях). Куратор, в том числе, - небезызвестная Таня Волкова.

Про выставки стоит писать либо много, либо ничего. Я напишу предельно коротко. Три мысли.
1. Я всё думал, что же не так? Вроде и работы-то хорошие. Потом понял. СИ - это искусство контекста. А контекста нет. Не от чего оттолкнуться. Ничто никого не волнует. Ни решительные шахтёры, ни монахиня с раздвинутыми ногами, ни К. Собчак с зубами, ни Россия-дефка с голой задницей. Всем пох... Такие уж общественные умонастроения. И с этим ничего не поделаешь. Накала нет. Писатель пописывает, читатель - почитывает.
2. Кто писал чудный текст к Футурологии? Наверное - старательная и скромная девушка. Очень скромная. Отразила меру своего понимания предмета выставки. Ещё раз подтвердила первую мысль. Всем всё пох... Иначе таких текстов и таких девушек не было бы.
На "Русских утопиях" текста не было вообще. Очень мудро, между прочим...
3. Платье Волковой было умопомрачительно. Мне лично - практически всё помрачило...

P.S. А Гандрабура опять игралась с яйцами. То складывала их в корзину, то вынимала... То прижимала к груди... А то, зачем-то, показывала Шабурову...
Зачем?!



















Апдейт.

Вот текст про выставку, который прислала TV. Сам не читал - боюсь. Если кто прочитает - расскажите, про что там?..

РУССКИЕ УТОПИИ.
Часть 1. Посвящения. На руинах Великих Утопий

Под утопией понимают проект идеального социума, который охватывает собой всю жизненную среду человека – от его внутреннего мира до общественного пространства. Утопическое сознание направлено на позитивное преобразование существующей реальности, всегда далекой от воображаемого идеала. Однако сегодня утопия мыслится чаще всего в модусе неудачи и Россия в этом отношении обладает ценным историческим опытом. Нередко именно через категорию неудачи воспринимается образ России в международном контексте. Можно даже сказать, что поражение в построении утопии приобрело статус символического капитала и стало нашим национальным достоянием.
Первая часть выставки «Посвящения. На руинах Великих Утопий» имеет дело с неудачей двух главных утопических экспериментов в России ХХ века – художественным авангардом и социалистическим проектом.
Несмотря на противоположность эстетических моделей этих проектов, их объединяла общая цель и схожий финал. Оба они были направлены на строительство нового мира с его идеалами совершенного человека, социальной справедливости, идейного коллективного единства. Оба потерпели поражение, оставив множество различных свидетельств своей истории, с которыми мы имеем дело сегодня.
Проекты, представленные в разделе «Посвящения» выставки «Русские утопии» работают с архивом памяти, исследуя и переосмысляя опыт прошлого. Искусство становится местом проявления признаков жизни давно почивших идей путем обнаружения в них смыслов, необходимых нам сегодня. «Мы ждем от потомков не благодарности за наши победы, а памяти о наших поражениях», – писал Вальтер Беньямин.
Участвующие в выставке авторы принадлежат разным поколениям. Многие из них жили в социалистическом обществе, застав его различные периоды. Есть и те, кто родился на исходе социализма и едва ли обладают сознательной памятью о нем. Неодинаков жизненный опыт авторов, различны их художественные стратегии и методы работы с архивом истории. Для одних утопии прошлого – миф, вызывающий иронию и требующий разоблачений, для других – драма жизни, в которой личные переживания неотделимы от коллективного опыта страны, для третьих – ресурс для воображения и ретроспективного прожектерства, в котором прошлое и будущее сливаются в единую фантасмагорию. Общим для большинства проектов является то, что объектом их предвзятого анализа является не столько утопия как конкретный исторический феномен, но утопия как метод, как способ мышления, как этический принцип.
В традиции европейской философии утопию трактуют с точки зрения ее критического потенциала в отношении настоящего. Так, Карл Монгейм утверждает, что утопическое сознание видит в действительности только те элементы, которые реально не содержатся в бытие, и поэтому неизбежно носит критический характер. Таким образом, утопия не ограничивается вымышленной конструкцией возможного мира, она является также средством постижения и анализа современной действительности. Напряжение, которое возникает между реальным топосом и воображаемой утопией, позволяет не только проявить противоречия между действительным и желаемым, но и осознать границы нашей сегодняшней мысли.

Одной из главных тем выставки является утопическое проектирование реальности. Искусство авангарда и соцреализма активно вторгалось с социальную материю действительности и вырабатывало свои художественные формы ее преобразования. В проекте конструктивизма этот подход нашел наиболее радикальное выражение: «Не отражать, не описывать и не интерпретировать действительность, а реально ее строить и подчиняться планомерным задачам нового, активно действующего класса, пролетариата...» (Алексей Ганн).
В осмыслении этой темы современные художники используют различные подходы. Для Юрия Авакумова проекты прошлого становятся объектом архивирования и концептуальным материалом для построения авторских реконструкций как прошлого, так и будущего. Археологическим можно назвать и метод Вячеслава Ахунова, который скрупулезно собирает и интерпретирует знаки образного языка социалистического общества, проявленного на разных уровнях – от открытки и плаката до объектов дизайна и строительства. Елену Елагину и Игоря Макаревича интересует не столько эстетика авангардистского проекта, сколько его генетика – проект «Грибы Русского Авангарда» раскрывает его иррациональный характер – те неконтролируемые стихии, которые скрываются в идеальных формах архитектонов Малевича и функциональных проектах конструктивистов. В проекте Бориса Орлова «Конец утопии» эстетические корни экспериментального искусства вырастают из земли – из почвеннических и национальных идей, туда же авангард и возвращается в конце своего прерванного полета.
Проект по преобразованию человека был одной из главных тем искусства авангарда. Теоретик производственного искусства Борис Арватов писал, что «в будущем художники будут не изображать красивое тело, а воспитывать настоящего живого гармоничного человека». Искусство становилось экспериментальным полигоном для взаимодействия разных областей знания, начиная от магии и мифологии и заканчивая новейшими знаниями в области физики, биологии, генетики. Идеи о переселении человека в космос, о происхождении новой расы и оживления всех усопших – вот мегапроекты утопического сознания. Однако большинство художественных практик были направлены прежде всего на изменение человеческого восприятия и абстрактное искусство было одним из способов трансформации сознания. Этой проблематике посвящен проект «Продвинутые обезьяны» группы «Синие носы», которые в своей разоблачительной манере иронизируют над проблематикой превращения искусства в метод социальной инженерии, в практику авторитарного воздействия на сознание зрителя. Другой проект на эту тему «Одинокий, или Секретная жизнь» Андрея Кузькина, где идея эстетической автономии художественной формы трансформируется в инструмент социальной пластики и абстрактная форма черного квадрата вместо реализации обещания человеческого освобождения становится местом его подавления.
Иконоборческие образы искусства авангарда – с одной стороны, служили отречению от прошлого, с другой – становились окнами в будущее. Идея радикального новаторства, существующего в оппозиции с окружающим социальным пространством – тема многих проектов Авдея Тер-Оганьяна. Магия искусства – создавать образы, в которых обществу видятся подрывные, опасные смыслы, в конечном итоге отразилась и на его собственной судьбе.
Часть проектов, представленных на выставке, отсылает не столько к конкретным практикам искусства прошлого, сколько к парадигме утопического сознания вообще. Так, в проекте Дмитрия Гутова «Магическая битва в Альтамире» утопическое отождествляется с первородным состоянием человека, с первобытным обществом, в котором, возможно, только тогда и мог осуществиться справедливый социум – своего рода первобытный коммунизм.
Близка этой идее и утопия Николая Полисского, которая получает возможность реализоваться в примитивных формах общинного коллективизма – в русской деревне, где искусство объединяет жителей в участников единого художественного эксперимента.
Существует и другой тип утопии, утопии бегства – социального и ментального эскапизма, который представлен в работе «Бархатная комната» группы «МГ». Проект говорит о том, что любой утопии свойственна пространственная изолированность, защищающая ее от хаоса внешнего мира. Ей так же присуща определенная доля абстрагированности от конкретного общественно-исторического времени. И, наверное, главное то, что образы идеального общества чаще всего возникают в умах социальных аутсайдеров, безумных фантазеров, пытающихся переменить мир лишь силой своей мысли.


Часть 2. Будущее отсюда.

Вторая часть выставки «Русские утопии» посвящена моделированию образов будущего в современном искусстве.
Как известно, будущее сегодня не мыслится в образах утопии, более того, мы явно ощущаем его кризис. В прошлом эта важная категория во многом определяла наше настоящее. В категориях будущего осмыслялись проекты производства, науки, культуры. Во временной исторической перспективе находилось идеальное пространство человеческого жизнеустройства. Сейчас над будущим нависла абсолютная неопределенность. Отчасти это связано с процессом «ускорения истории». Эта формула означает, что наиболее постоянны и устойчивы теперь не постоянство и устойчивость, а изменение, причем изменение все более быстрое, которое выталкивает удаляющееся прошлое. Этот переворот разрушает единство исторического времени, поэтому процесс построения реконструкций прошлого и предвосхищаемого будущего является приоритетной тенденцией в общественном сознании.
Об этом свидетельствует и широкое развитие футурологии – науки об исследовании будущего, которая в отличие от утопии и научной фантастики основана на изучении уже существующих тенденций и экстраполяции их в будущее. При этом становится яcно, что, чем дальше вперед мы пытаемся заглянуть, тем дальше в прошлое следует отойти.
Каждая область знания строит свой прогноз, исходя из методов, которые она использует. Художественная практика также обладает своим инструментарием для осуществления предсказаний. На протяжении многих веков искусству было свойственно не только мечтать о будущем, но и его воплощать – в произведениях и событиях. Искусство располагается на территории воображаемого и занимается реализацией скрытых возможностей мира, открытием чего-то реально присутствующего, но еще не проявленного. Искусство обладает огромной свободой и, что немаловажно, – отсутствием страха за неправильно сделанный прогноз.

Сосуществование многих темпоральностей и версий реальности лежит в основе создания разнообразных прогнозов будущего. Один из таких прогнозов основан на дальнейшем развитии научно-технического потенциала, и искусство нередко создает довольно точные картины грядущего в образах hi-tech. Так, работы группы «Обледенение Архитекторов» носят футуристический, утопичный характер и принадлежат категории «невозможных». Однако они одновременно являются вполне функциональными проектами, которые нетрудно вообразить реализованными в будущем. Основной темой работ Натальи Стучковой является взаимодействие человека с миром компьютерных технологий и медиапространства. С одной стороны, она создает фантазийные образы киберреальности. С другой – имитируя язык цифровых носителей, художница сама из традиционного автора как будто превращается в художника-киборга.
Сегодня искусство не просто описывает модели будущего, но и активно пользуется его ресурсами. Дмитрий Булатов создает проекты с применением высоких технологий – робототехники, био- и генной инженерии. Искусство био-арта является своего родом экспериментальной лабораторией, в которой опытным путем исследуются процессы эволюции человеческой жизни, приобретающей все более искусственный характер.
Искусственность – одна из основных категорий, в которой описывают современный мир и его будущее. Если биотехнологии создают возможности для изменения человеческого тела, то биополитика занимается искусственной организацией самой жизни. С момента рождения человеческая жизнь беспрестанно формируется и улучшается с помощью невидимых механизмов власти, постепенно вытесняя из нее все естественные, спонтанные процессы. На выставке эта тенденция получает наиболее острое звучание в проекте Алексея Калимы «Острова любви», изображающей подобие искусственного рая.
С исчезновением веры в прогресс и в гуманистические преобразования человечества место утопии заняли дистопии и антиутопии – модели будущего, воплощающие негативные тенденции его развития. Проект Александр Бродского «Колодец» – довольно мрачная, пессимистическая картина грядущего, созданная из разновременных фрагментов прошлого, описывает мир умирающей реальности, в котором история подошла к своему закату. В проекте «Москва» группы «ПГ» символ столицы Кремль – постепенно покрывается безграничным количеством снега, и,словно Атлантида, исчезает с лица земли.
Стремление освободиться не только от гнетущего настоящего, но и от пугающего неизвестностью будущего принимает катастрофически тотальный характер и является сегодня одной из основных мироощущенческих тенденций. Человечество изобрело множество различных способов покинуть пределы этого мира, чтобы найти новую действительность в соответствии со своими желаниями. Для одних эта действительность превращается в параллельную реальность медиапространства, обещающую все удовольствия мира, как в проекте «Шива» группы «ПГ». Кто-то ищет физическое пространство «земли обетованной» и, подобно Николаю Полисскому, осуществляет исход в российскую деревню. Третьи, как Серегей Шутов, уходя с головой в археологию утопических идей прошлого русской истории, задают вопросы, волнующие нас сегодня: каковы модели развития общества? Что за идеи определяют это развитие? Кто является создателем этих идей? Выставка «Будущее отсюда» пытается ответить на эти вопросы.

Кураторы выставки - Юлия Аксенова, Татьяна Волкова