Львовский дневник

Был написан в жанре писем другу, которые в свое время благополучно до него тогда доходили.
Это фрагменты бытописания из старого центра Львова, из квартиры, которая расположена над музеем аптекой. Стена спальни отделяла от музейной комнаты «Кабинет врача 16 века». Музей сочетал в себе работающую аптеку и несколько уровней музейной экспозиции, которая, будучи весьма хаотичной, создавала специфическое ощущение таинственности от культуры врачевания всех эпох, которые наслаивались тут одна на другую, оставляя свои артефакты. Жила я тут пол года и некоторые ощущения, которые сохранили письма размещаю тут. Этот текст по большому счету тоже является уже наследием, так как был написан в 2003 году.


«…Когда я поселилась в этой квартире, то не думала, что соседство с домом, в котором есть ниша с Девой Марией, мне когда ни будь так поможет. А тут просто захотелось вдохнуть ночного воздуха, подошла к окну.
Ты ее хорошо помнишь. На той полочке для подношений стояло много цветов (в этот день был Цветочный спас) и среди цветов горели лампадки. Дело было под утро и мне нужно было, кому то, что то сказать,. Перекрестилась…»


«… 19.10 –Кукует кукушка; колокольный перезвон; поет народный хор под гармонь на русском, видно радио; шумят машины по брусчатке; хлопает дверь машины, а потом подъезда; воркуют голуби; играет радио у соседей попсу; проехал трамвай; пробежали дети; какой то мужик сожалеет о прожитой жизни бабьим голосом на украинском языке; включили сигнализацию в машине; муха стучится в стекло и жужжит; занавеску на моем окне развивает и заставляет шуршать пальму. ВСЕ это происходит одновременно.
Интересно, сколько лет мужику? Почему он сегодня, 12 июля, в середине волшебного Львовского лета сожалеет о ВСЕЙ !!! жизни? Куда едут люди в том трамвае? В какую сторону он вообще поехал? Так они обычно перезваниваются между собой, когда встречаются в том месте, где рельсы сходятся в узкое место и один уступает другому дорогу. И в чье окно залетит муха, когда наконец вылетит из моего? Что пьют под эту дикую попсу в ресторанчике снизу? Кто считает кукушку еще кроме меня? И вообще, что она делает в центре города миллионника? Города, где история гнездиться на каждом пятачке.
Вот примерный список вопросов, который я хотела бы обсудить с тобой прямо сейчас. Тут одиноко в этот воскресный денек.
Кстати, прямо сейчас заиграл вместо попсы и колоколов вальс Мендельсона!!! Это что, шутка???………..»





«… Так что вполне резонным был побег в горы. Ну может не резонным, а вполне в моем духе.
Каждый выздоравливает как может.
Билет за 13 гривен на автобус и шесть часов жары и ужасной дороги в город в Карпатах должны были обеспечить место и время, где я дочитаю твой роман. Вокруг подсаживались новые люди. Одни выходили, другие приходили. Я ехала и ехала. За окном кладбища, поля, ветки в окошко автобуса, заборы и дома. Потом въехали в горы. Рядом со мной сел дедок. С красным лицом и седыми кудряшками.
А глаза голубые и прозрачные. Он достал из пиджака листик и там была песня, написанная детским подчерком. Дедок ее учил. Видно накладывая про себя слова на известную ему мелодию и получалось что то вроде мурчания - журчания. Голос был очень приятный. Это меня совсем не раздражало. А потом он отсел от меня к бабулькам и они вместе запели. Там что то про «…повстань Украина». Все очень патриотичное и одновременно лиричное. Красиво. Когда наконец мы приехали в Яремчу, то оказалось что это потрясающе красивое место.


Мы решали вопрос: снять комнату, дом или номер в гостинице. Но комнаты или дом не понятно где искать, а все темнело и мы просто пошли в гостиницу. Потом гуляли. Темнело. Пили пиво с чипсами. Пришли домой спать. В соседнем здании было Агентство недвижимости, но оно было закрыто и пришлось просто записать телефон. Потом мы узнали про местные достопримечательности: два сувенирных рынка и один водопад.
Туда и пошли.
Город очень трогательно бьется насмерть с последствиями совковой архитектуры.
Кроет неуместный кинотеатр семидесятых черепицей. Достраивает башенки и верхние этажи. Обустраивает мансарды. В магазинах пусто, кафе – это тоскливые дети перестроечных кооперативов.
Впечатления от того, что происходило вокруг перемежались с событиями романа. Первый рынок оказался печальным представительством рынка во Львове, где ты покупал чашки, где я покупала одеяло. Цены те же или дороже. Потом мы пошли через мосты и попали к ресторану «Гуцульщина»... Прямо за рестораном, водопад. Такой открыточной красоты. Я сделал массу снимков. Пленки две отщелкала сразу (всего за день пять). А через мостик, по которому можно пройти вдвоем, а не втроем, был замечательный рыночек. Там сразу как-то бросились в глаза тапки.
Красивые. Из меха. С вышивкой. Что-то Гуцульское в них было точно. Потом купила ножик с деревянными ножнами и инкрустацией. Весь такой самобытный, самобытный. Подумала, что сыну будет здорово иметь такой. Он любит всякие такие штучки. Купила гуцульский топорик для Генисаретского. Топорик является одновременно и такой палочкой – опорой при ходьбе и оружием и орудием. Прямо для него... А потом появилась стайка детей и они покупали очень забавно сувениры. Они покупали только «полезные» вещи. Очень трогательно. Старшей среди них была монахиня. Ей лет тридцать пять – сорок. Рыжая с прозрачной кожей. Внимательные глаза. Кажется светлоголубые. Платье коричневого – школьного сукна. Они пошли к водопаду.
Мои девчонки замешкались у палаток, а я рванула за этой компанией и сделала кучу их фотографий. Получилась серия. Дети, монахиня, вода, воздух. Они как то очень тактильно между собой взаимодействовали. Монахиня споткнулась и упала в воду. Платье до пояса было мокрым. Дети тут же засобирались вокруг нее и они ушли
Потом мы зашли в ресторан «Гуцульщина» с тем, чтобы там пообедать. И там… и там нас встретил Вася. Вернее, пан Василь.
Чистый гуцул, как он себя величал. Василь был преисполнен чувством собственного достоинства. Да, чуть не забыла, когда мы подходили, он сидел на лавочке с трубкой (телефонной), а прямо над ним висел барельеф, вроде памятная доска.
С физиономией, которая была его копией, тоже с трубкой, но курительной. Василь сразу стал нашим героем и я даже полностью отвлеклась от романа. Антураж выдержан в стиле: мол гуцулы мы! Ай да мы!
Заказали мамалыгу. Я заказала с грибами и брынзой, Ира с брынзой, Лиза с грибами. Заказали грибную юшку, салат и малосольные огурцы. Решив, что чай будем пить в другом месте, как ты знаешь, я всегда иду после обеда или ужина пить чай или кофе в другое заведение. Василь довольно быстро все принес и говорит: а мамалыгу я для усих сделал с грибами та бринзою. И так мелодично он это говорил!!! А потом посмотрел и говорит: а самагоночки? Ну, говорим, пожалуй. Принес. Выпили. И все стало просто отлично. Василь знал толк в том, что делал.
Взял с нас в три раза больше, чем стоила наша еда, но мы как то примирились и заплатили сполна, не разбираясь. В свою очередь он нас пригласил приходить с 17.00 на живую музыку. Ну говорим, конечно будем. И я тут же поинтересовалась насчет недвижимости. Василь изъял мою визитку и заявил, что все устроит. Его сосед уезжает в Америку и продает дом. «Так что будете моей соседкой, пани Катерина!» Ну что ж. Пошли в гостиницу, занести сувениры
Девчонки зашевелились и стали меня вытаскивать на прогулку. Взяли купальники и двинулись.
Быстро нашли пляжик, вернее место, пригодное для купания, пожалуй редкое на этой речке. Вид был завараживающий. С одной стороны был скат, или перевал, не знаю точно, как это называется в горных речках, а с другой стороны сам водопад, собственной персоной. Мы живо переоделись. Вода холодная. Ну и что ж. Потом показалась даже теплая, когда проплыла.
Потом пошли обратно.



А на крыльце человек восемь сидит на крыльце и среди них наш Василь.
«А мы вас чакаем, вас чакаем. Вот наши музыки, наш директор, наша повар.» И в общем всех нам представляет и нас тоже, в свою очередь, как своих старых знакомых. Пани Катерина, пани Лиза, пани Ира. Провел нас на балкон, усадил, скатерть белую постелил. Весь вытянулся щепочкой и ждет, пока мы заказ сделаем. А мы шашлык собирались идти есть в другое место, в «Калибу». Ну говорим, самагоночки повторите, огурцов малосольных, хлеба, да и воды без газа. Василь в этот момент стал похож на избитого пса. Я как то не доперла, а Ира (она очень проницательная), сказала что он так отреагировал потому, что мы мало заказали. Тут к нам с цимбалами подсел один музыкант, а я удрала обратно к водопаду, на сувенирный рыночек, купить пленку. Я кстати сейчас следую твоему совету и покупаю четырехсотку, которую ты мне сказал. Вставила пленку и идя обратно над водопадом по мосточку, отщелкала фоток десять с мальчиками, которые плавали и ныряли внизу. Получилось замечательно (ну если о своих фотках так вообще можно говорить). Ну вот, вернулась, а Степан уже тут герой номер один и терроризирует моих девочек исполнением подмосковных вечеров на цимбалах



А потом говорит, ну москвички, а знаете, я отдыхал в Трускавце, лет двадцать, двадцать пять назад. Там отдыхал я с женой, и была там москвичка, звали ее Зоя. Так вот посвящаю эту песню Зое. И запел очень грустную, такую задушевно-унылую песню.
Сказал что старая, может рокив сто ей (рокив – лет). Оказалось, что Степан живет на горе и по утрам косит, а вечером спускается и играет в ресторане на цимбалах. Нарисовались и другие музыканты и подыграли пару зажигательных мелодий. Один с ударниками, другой со скрипкой. С сопелкой у них еще в ансамбле есть, но он ушел косить. Так что мы выпили, закусили огурцами, послушали музыку чистых гуцулов и пошли себе. Василь деньги с нас брать отказывался. Мы музыкантам немного оставили и пошли.
Некоторым испытанием был для меня переход по железнодорожному мосту, который идет довольно высоко, на уровне невысоких вершин, а снизу горная речка, домики, в общем высоко было и в это время через него проехал поезд.
Так мы попали в ресторан «Калыба» и заказали шашлык, драники (деруны). Внутри было достаточно темно и свет, который выпадал из светильничков, делал все изображение с какими то фантастическими эффектами. Усач щупал тетку в блестящей зеленой блузке и выбеленным волосом прямо у мангала или печи, как оно там называется, куда они кладут поленья и прямо там делают шашлык, в центре заведения. Тетка была счастлива. Вокруг крутилась другая тетка, постарше и постройнее с крашенным в вишневый цвет волосом, в блестящей красной майке в облипочку и красных брюках. Компания забойная. Они как то живо сварганили нам поесть. В большую плошку нарезали много белого пушистого хлеба и мы все это с удовольствием умяли. Там тоже была живая музыка, но тут уж совсем играли нестерпимо плохо и отчаянно громко. В какой то момент мы не выдержали и оттуда ушли.
В горах собирался туман и казалась, что это моя горечь вот так собирается и освобождает меня. Обиды проходили.
В купе мы взяли постель, быстро расстелили, заказали чай и я заснула мгновенно. В одиннадцать уже были во Львове и в 12.00 я уже собрала совещание.»



«…Приветик, письмо не отправила, а ты уже улетел….
Сегодня было ужасно жарко и душно. Днем хотела сесть на диету фруктовую.
Но как раз в этот момент смертельно захотелось мяса и я съела рыбный стейк. Ждала встречи с поварихой и у меня оставалось пол часа времени на площади Рынок. Там рядом музей был «Львовский исторический». Ну я расплатившись гривной туда и рванула. А то прожила рядом три месяца, а в нем еще не была. Правда была во всех остальных, но это меня не оправдывает. Там замечательные портреты всяких славных гуцулов меня тронули за самое сердце, 18 век, без автора, но с именами портретируемых. Думаю, что это так называемые «трунные портреты» – не знаю как по русски, но это когда человек умирал, то его портрет тиражировался по количеству родственников, вернее родственных домов. Если например внук умершего женился, то делали копию для его дома. Это называется у нас «трунный портрет». А труна – это гроб. Короче, что то связано с посмертным портретом.
Всякие предметы быта и роскоши. Ну все как везде. Главным моим впечатлением стала смотрительница.

Представь: худосочная, вернее тощая женщина возраста от 35 до 45. Блондинка, волосы накручены на крупные бигуди и эти кудри не вычесаны на затылке. А выглядят так, как будто она их сняла, а расчесала только челку. Белая, почти синяя кожа. Веснушки. Огромные толстые каблуки бежевых туфель, неопределенного цвета юбка до колен, из которой торчат две ноги, вполне стройные, но немыслимо волосатые, и блузка, вернее такой вид одежды, который является прозрачным, за ним нет секретов от глаза, но сексуальность отсутствует как факт. Все это зеленого цвета, а под этим роскошеством на тощей, проваленной груди красуется застиранный лифчик. Но главное – это лицо. Глаза – зеркало души? Так вот глаза одеты в очки. Я никогда не видела, чтобы были такие толстые линзы в очках. Губы, я не помню что такое губы, но они были вымазаны ослепительно яркой помадой. Такого цвета больше не найдешь!!! Да и фактуры тоже. Помада была не только яркой но и жирной. На губах она лежала кусочками. Цвет…Его просто не существует больше в природе. Я за последнее время не видела ничего более яркого, чем эти губы. Такой толстый слой… И она сидела и смотрела прямо перед собой. Когда мне стало видно место, куда она смотрит, меня чуть было не вытошнило от неожиданности, смеха, брезгливости и мистичности ужасного сюжета. Она смотрела на портрет основателя города Львова. Она так… смотрела на галицко-волинского князя Данилу Романовича, основателя города Львова. Данила с этой точки зрения просто красавец мужчина. В нем столько здоровья, красоты, мужества, достоинства и героизма, что влюбиться может каждая. Я конечно понимаю, и даже очень хорошо понимаю сюжетику неразделенной любви, но чтобы он умер в 13 веке, а на него ТАК смотрели!!! Это было для меня непостижимо. Пока я не попала в этот музей.
А я все критиковала тутошние музеи!!! Говорила что интерпретации местного архитектурного и исторического материала маловато. А тут такое!!!
И интерпретация и любовь и отношения прошлого с настоящим. Все что хошь!!!
…………..вот!


А еще я познакомилась с нашим постоянным клиентом. Звать Сергеем. Внешне похож на Гарика Виноградова. И по стилю и по типажу. Сам график, работает в местном историческом музее реставратором. Во всем сознался. В частности в том, что знаком со Львом Рубинштейном, ездил с ним некогда в Одессу, делали они так какой то проект. То ли с поэзией связанный, то ли еще с чем. Ну и вообще, всех знает и по именам и по фамилиям.
Все время нажимал на то, что ему твоя выставка очень нравится и особенно ощущение токтильности, тепла и еще чего то. При этом, для того, чтобы мне передать суть своей мысли и чувства брал чашку в две ладошки и прижимал к лицу. Ну вроде как твои работы в нем вызывают такие чувства. А я со своей стороны с ним тут же согласилась.
Муха покончила жизнь в плафоне лампочки и я серьезно задумалась над тем, что сейчас заканчивается июль месяц, а тут нет комаров. Как так может быть в городе с подвалами, сыростью, дождями и жарой?
Получается, что это какой то сверх изысканный город и комары тут исторически не могли появиться. Все таки это город любви. Представляешь, сюда со всей Европы съезжались развлечься в местные бордели. Если бы тут были комары в обилии, то эта индустрия значительно была бы изгажена этим обстоятельством. Представляешь, из открытых окон множества публичных домов раздаются стоны, охи и шлепки о голые ляжки с целью убиения этих самых насекомых!!! Теперь разгадка того, почему Львов – это Лас Вегас Европы, разгадана!!! Тут нет комаров.
Еще одна тайна разгадана.
Ну это после того, как стало ясно, зачем городу столько шляпных магазинов.
Это ведь совсем не связано с кокетством или кокотством. Это связано с его глубокой религиозность. В шляпках они ходят на воскресную службу в церковь. Вот так то.
Котов разогнали собаки с лаем. И стало тихо, тихо. Так что и я пойду спать.
Вот и колокольный перезвон. На часах ровно час ночи.
До встречи еще далеко…»




«…Привет! Мы вернулись из Колымыи, как по русски правильно пишется, я не знаю.
Это центр гуцульщины и Прикарпатье. Там течет река Прут и друг продавщицы из моего магазина имеет частную гостиницу, которую сделал из своего дома. Ура! Я побывала в музее писанки и музее гуцульщины. И там и там меня просто осчастливили попытками осовременить эти национальные мотивы. Практически краеведческие музеи, зато как здорово. Я там музей писанки сфотографировала. Проявлю пленку и покажу. Пятьдесят тысяч раскрашенных яиц. Так красиво!!! Только ты не подумай что это что то фрейдистское, нет, нет, я просто люблю музеи. А музей ли это чертей, хлеба, воды, воздуха или расписных яиц, это один черт. Прости господи. Я все равно счастлива, если свет хорошо падает на экспонат.


Город картиночный, малоэтажный и очень европейский. Вот прямо идешь по улицам и дышишь колоритом. Я там провела переговоры с владельцем одного интернет-кафе, который хочет наш ОГИ –шный формат. Так что все хотят нас. Ну да посмотрим. Там есть детская церковь. Как мне пояснили, туда ходят в основном дети молиться. Обычная, католическая. А еще я купила хлебницы для кафе из нержавейки. Сделанные по технологии, по которой лейки и ведра делаются. Мне они очееень ндравяться. Просто красота, как ты говоришь, как таковая.
Купалась в реке Прут. Там течение быстрое, вода зеленая и чистая, берег погано покрыт железобетонными плитами. Для того, чтобы в воду попасть, нужно ноги в щели вставлять и лезть, ну или прыгать сразу. А назад таким же макаром. Видно берег сильно размывает, а мозгов и таланту сильно не хватат, для того, чтобы это по человечески сделать. Ну я так вот и купалась. Зато вдали виднеются горы, горы под названием Карпаты.
Вышло еще одно мое интервью в газете, но я уже обленилась и даже не удосужилась найти эту газету. Так, со слов покупателей знаю…»

«…Ну вот, мне осталось совсем чуть, чуть времени бродить вулицями старовинного Львова. Сегодня ехала машиной по центру. А так как проспект Свободы перекрыт по выходным, пришлось делать большой крюк. Получила удовольствие от праздного катания по ночным улицам. Брусчатка, мокрая от дождя, попса по радио, прямой и безобидный теплый дождь. …Ну да я не хандрю, а просто болею. Просто простуда, забит нос и болит горло. Просто колко звонят колокола, просто попробую почитать плохой детектив перед сном. Хороший читать лень.
А еще я сегодня подумала о том, как будет развиваться жизнь, когда я вернусь в Москву? Ответа не нашла. Так же одиноко? И так же весело и свободно?
Поэтому меня пугает возвращение в Москву. На самом деле. Очень пугает. ….
Понимаю и пью «Карпатский чай» из мелиссы. Похоже на мяту, только мягче. Только противный привкус пакетика из за того, что не добавила мед. Забыла.
Сегодня купила ежевику. За 800 граммовую баночку заплатила 1 гривну. Даже обидно мало. Она удивительно вкусная. Тут она с Карпат. Не похожа на ту, которую в детстве собирали. Та была собрана из более крупных круглых частей и более кислая. А может это только так казалось на фоне малины. Малина тут отошла раньше, чем у нас. Сегодня купила персики. Мне все утверждают, что тут растут, буквально в ста километрах. А еще очень вкусный творог, сметану и сулугуни и мелкий виноград, такой сладкий, желтый и мелкий.
Слушай, а если мы устроим побег? В смысле всегда жить в новых местах? Это возможно. Я знаю. Я так живу. Я знаю много городов, знаю где какие гостиницы, знаю даже номера мобильных телефонов таксистов, которые меня встречают в аэропорту. Я звоню из Москвы и говорю время своего рейса, а они меня встречают. Утром, днем, ночью, все равно. Знаю номера квартирных хозяек, которые сдают хорошие квартиры. Знаю в Петрозаводске, Сургуте, Питере, Калининграде, Вильнюсе, Таллинне, Бресте, Орше, Витебске, Киеве, Саратове, Самаре, Чебоксарах, Перми, Сыктывкаре, Вашингтоне, Бразилиа, Хельсинки и еще в каких то, которых сходу не вспомню. Ну как? Везде можно покупать творог на завтрак, ежевику, ходить за зеленью на рынок и находить новые любимые кофейни. МНЕ ТЕПЕРЬ УЖЕ КАЖЕТСЯ ЧТО ВЕЗДЕ, КРОМЕ Москвы… Можно гнаться за первым снегом по миру или за тополиным пухом. Можно все время жить там, где идет летний дождь по брусчатке. Звонить например в город и спрашивать: а когда у вас обычно цветет сирень? С 1-х чисел следующего месяца? А до какого числа? Две недели?! Отлично! Забронируйте нам номер с 1-го до 14-го следующего месяца. А там посмотрим…
Ну да, не говори мне что я дура. Я знаю. Все отлично сама знаю…»

«..Сегодня смотрела очередную выставку в Дзиге. Скульптур – мультур.
Рыбки на ножке, мыслитель без головы, лестница и человек на ней, а лестница из лица.
В общем все как то так.
Была в квартирке, которая когда то была предвыборным штабом несостоявшегося депутата городской думы. А теперь там живет брат его жены, местный рокер. С балконом на гостиницу Жордж, и проспект Шевченко. Стены в темно кирпичный цвет, лепнина покрашена золотом, а на полу листовки предвыборные валяются и газеты, а в соседней комнате типа мастерская – спальня. Все это в огромной коммуналке.
Музыку включили «мы с Бендершафту» или что то в этом роде.
Пластинка на старой радиоле, которую местная тусовка уважительно величала патифоном и пластинки перебирала с трепетом.
Очень трогательно..»

«…Приветик!
Ура, ты на связи, а то у меня не проходящая хандра.
Тебе привет от твоей собачки, которую ты сфотографировал. Ну ту самую, которая стала подарком для Димы. Я так растрогалась, что дала кусок сыра, который купила на ужин. Псина сыр сожрала и тебе велела кланяться.
А с собачками тут все хорошо и это, как оказалось, не спроста. Доминиканский собор, крыша которого видна из окна моей ванной, на фасаде украшен псом, в смысле герб такой. А «dominicanes» переводиться – «Псы господни». Так что до сего дня по Львову бегают псинки Святого Юрия, которые искореняли инквизицию. Они правда хлюпенькие какие то. А сказать, что они выродились, не скажу. Дело в том, что такая же жалкая собачка и на гербе, как и сидящая рядом с Дианой, а также тобой сфотканная. Наверное их хилость компенсируется силой веры. Что ли?
Завтра хочу попроситься в Королевский арсенал у реставраторов, с которыми я тут задружила. Там, где снимались «Три мушкетера» и сейчас находиться архив.
А еще хочу сходить в Собор Св. Елизаветы, в который, к своему стыду пока не попала. Это тот, который по пути к вокзалу, или по пути с вокзала. Не так давно остановилась на светофоре, как раз напротив открытого входа и увидела как нищенка ставила свечку. А рядом со входом с залихватским видом стояла алкоголичка, с видом непотребной женщины. Она ела вяло семечки, а старый бомж заглядывал ей под юбку и гладил такую же собачку!
А сегодня целый день проспала с температурой.
Только сейчас начала приходить в себя…»


«..Сегодня с Димой ходили в Каплицу Боима. Рассмотрела самого Боима на барельефе над эпитафией. Хорош! С усами, острым носом. Чернобривый, черноглазый. Что и говорить! Орел. А ангелы! С ляжками, глаза с ресничками. Такие добротные, толстунчики. Очень странное у меня ощущение от Каплицы. Там и мрамор и дерево и ракушечник, что ли, и резьба и роспись и лепка. Всего вдоволь и напичкано. Фантастика! Такое впечатление, что это все можно рассматривать до бесконечности. А я и рассматриваю. Рассматриваю когда пью кофе в Свите кавы, рассматриваю когда прохожу мимо. Рассматриваю вечером, рассматриваю утром и днем. Рассматриваю людей, которые фотографируются на ее фоне и фотографируют ее отдельно. А еще мне последнее время нравится ходить в армянский храм. Иногда там поют. Очень красиво. Особенно хорошо это слушать со двора. Когда звук как бы эхом. Правда у меня есть ощущение того, что внутри я немного чужая. Есть что то сродни стыду искусствоведа, который в церкви под иконой ищет автоматически табличку с автором и веком. Самозванство? Так это можно определить, что ли?
А еще мне нравится сейчас запоминать Фрагменты. Мне кажется что кусочки лепнины, головки скульптурок, птички и листики мне будут сниться о Львове еще долго, долго. А еще очень хочу приехать сюда, когда выпадет первый снег. Сидеть на балконе и смотреть на то, как он падает, как он покроет крышу музея, как мох на дранке будет кусочками выглядывать из под него, как скульптуры изменят выражение лиц. Мне кажется, что они станут более дубовыми от холода, как это бывает у людей, когда они сильно замерзают. Как в складки борочных их одеяний набьется сырое и белое и будет медленно таять. Как преобразиться Дева напротив моего окна, когда она останется белой на фоне своей голубой раковины, а этот замечательный дом станет еще более темно зелено - мокрым и лепнина просто затанцует от того, что снегом будут подчеркнуты ее выпуклости. Как засыпет снег полочку для подношений. И это подношение с неба будет самым уместным и самым чистым подарком для нее. Как тетка со змеей во дворе станет еще более пузатой и змея еще более довольной, когда на ее голове образуется белая шапочка. Господи, как я это хочу увидеть!!! Пить в кафе горячий шоколад и чай с лимоном. Съесть в Веронике три сорта пирожных и собой взять еще столько же. Когда настанет первая зимняя ночь. Первый снег, тепло и сыро. Хочу первый снег в середине августа! Это тоска…Да, сегодня опять ломились в дверь в пять утра.»

«…Ну что, я выезжаю из Львова!
Хочу ехать на поезде.
Хочу выспаться и почитать книжку.
Хочу смотреть в окошко и на станциях покупать абрикосы.
Хочу выходить на длинных станциях и покупать семечки и минеральную воду. На станциях продают местную воду. Хочу пробовать разные ее вкусы.
Меняется пейзаж, меняется вкус воды.
О чем я должна сейчас подумать? О том, что удалось или не удалось сделать тут? Планов и проектов было так много, а реализовалось гораздо меньше. Жаль. Может думать о том, что я хочу сделать вернувшись? Хочется сделать так много, а уверенности совсем не достаточно.
Обязательно нужно купить хорошую книгу. Что бы такого почитать? Хочу и легкое, и трогательное, и увлекательное, и умное. Может томик Канта?
Ну да посмотрим.
Сейчас пойду похожу по городу. Каких то особенных дел у меня нет. Есть только желание еще подышать воздухом этого города. Потрогать камешки, послушать как он живет свой рабочий понедельник, как встречает вечер и как засыпает. В момент, когда он будет просыпаться, за мной придет машина и я поеду на вокзал. Утром этот город мне тоже нравится. Тут хорошо. Тут было счастливо. Я уже знаю много кафешек, знаю многих людей, узнаю бездомных животных, знаю, насколько плохие магазины в этом городе и тут совершенно невозможно купить одежду. В кафешках кормят хорошо и не очень, но есть общий подчерк кухни, от которой я очень поправилась. Мне в общем то понятно, что по приезду в Москву я эти лишние килограммы сброшу, поэтому и не очень волнуюсь. Пару дней на овощном супчике и соке и я опять буду терять джинсы, которые сегодня на мне не застегиваются.
Надеюсь сюда вернуться. Но как я буду спать ночью, если не буду слышать звон колоколов? А? Как я буду жить, если не буду видеть своих девушек под окном? Как я буду пить кофе, если не на моем милом, чудном балкончике, куда прилетают колибри, гусеницы, падают помидоры с неба?
Ну да наверное как то да буду. Во всяком случае мне повезло. На мой балкон прилетали колибри, гусеницы, падали помидоры с неба и приходили в гости друзья. Пили чай, ели творог со сметаной и клубникой. А главное у меня во Львове появился этот балкон, появилось небо и звезды над куполами. Появились две девушки под окнами и много звуков и красок. Это было очень счастливым временем. Временем, которое было Проектом. А проект отличается от не проекта тем, что имеет конкретные цели, задачи, миссию, результат, механизм реализации, сроки реализации. Вот срок и подошел к концу. Даже напиться не хочется.
Теперь я иду за билетом. И все. Начнется новый проект. С новыми целями, задачами и сроками. Ну да ладно, что я тебе это говорю, во первых ты и сам все отлично понимаешь, а еще и знаешь лучше чем я.
Итак, до встречи…»


«Привет!
На поезде не получается!!!
Дима говорит, что нужно быстрее и чтобы я не придумывала себе выходной в поезде. Лечу завтра. Буду как всегда. Встречай.»