Дворец Цецилиенхоф, расположенный в Новом саду Потсдама - последний дворец, построенный Гогенцоллернами в 1913-16 годах. Проектировал его архитектор Пауль Шульц-Наумбург. Эта фахверковая постройка в виде каре с внутренним двориком, выполнена в стиле английских загородных домов. На крыше дворца 55 дымовых труб, ни одна из которых не похожа на другую. Строился дворец для семьи кронпринца Вильгельма и его супруги кронпринцессы Цецилии, в котором они прожили до национализации здания в 1945 году.
С 17 июля по 2 августа 1945 г. здесь состоялась Потсдамская конференция, на которой главами союзнических государств Трумэном (США), Черчилем, позднее Клементом Эттли (Великобритания) и Сталиным (СССР) было подписано Потсдамское соглашение, определяющее будущее Германии. Здесь же, Трумэном по телефону был отдан приказ о ядерной бомбардировке Хиросимы, естественно без уведомления собравшихся. Сейчас здесь музей. Любопытно, что наиболее массовыми посетителями этого музея являются русские и японцы. Две нации, для которых это место стало судьбоносным, не считая немцев конечно. Лужайку внутреннего двора украшает обширный цветник с красной звездой в центре. Рассказывают, что именно Сталин распорядился украсить цветник этой звездой при подготовке к Потсдамской конференции. И сегодня, немцы старательно сохраняют цветник в таком виде, не смотря на, мягко говоря, неоднозначное отношение к этому в обществе.
Что замечательно, этот дворец, как впрочем и еще около четырех десятков знаковых для Германии объектов наследия (напр. Дворец Сан-Суси), сейчас находятся в управлении, а фактически в собственности, общественной организации «Прусский фонд Дворцов и парков Берлина-Бранденбурга». Эта организация структурно чем-то напоминает Английский Национальный траст, но имеет ряд особенностей обусловленных местной спецификой. Государство, безусловно, им финансово помогает. Но даже на стартовом этапе формирования этой организации государственная поддержка не была 100-процентной. Выделялось ок. 70%. Сейчас эта поддержка составляет менее половины. А в дальнейших планах, государство собирается сократить помощь до четверти годового бюджета Фонда. А ведь некоторые объекты, находящиеся в управлении этого Фонда сравнимы по значимости и объемам с Петергофом, Павловском, Кусковым и др. Мне удалось довольно основательно познакомиться со структурой и деятельностью этой общественной организации и надо сказать, что это впечатляет. А если учесть, что Фонд образовался только через несколько лет после объединения Германии, то диву даешься, как они вообще смогли столько сделать. И подобная организация в Германии не единственная, не говоря уж о Европе вообще. В основном именно общественные инициативы вытягивают национальное наследие европейских стран. Дозреем ли мы когда-нибудь до этой стадии? Осознают ли наши власти что это необходимо?
Сообщения
В 1945 г., во время конференции, там был мой дедушка.
ОтветитьУдалитьА я был в 2005. Но зато - в Фазерс Дэй. Для меня это был Грэндфазерс Дэй... )))
Черчилль вспоминает один знаменательный разговор, произошедший во время конференции:
"На следующий день, 24 июля, после окончания пленарного заседания, когда
мы все поднялись со своих мест и стояли вокруг стола по два и по три
человека, я увидел, как президент подошел к Сталину и они начали
разговаривать одни при участии только своих переводчиков. Я стоял ярдах в
пяти от них и внимательно наблюдал эту важнейшую беседу. Я знал, что
собирается сказать президент. Важно было, какое впечатление это произведет
на Сталина. Я сейчас представляю себе всю эту сцену настолько отчетливо, как
будто это было только вчера. Казалось, что он был в восторге. Новая бомба!
Исключительной силы! И может быть, будет иметь решающее значение для всей
войны с Японией! Какая удача! Такое впечатление создалось у меня в тот
момент, и я был уверен, что он не представляет всего значения того, о чем
ему рассказывали. Совершенно очевидно, что в его тяжелых трудах и заботах
атомной бомбе не было места. Если бы он имел хоть малейшее представление о
той революции в международных делах, которая совершалась, то это сразу было
бы заметно. Ничто не помешало бы ему сказать: "Благодарю вас за то, что вы
сообщили мне о своей новой бомбе. Я, конечно, не обладаю специальными
техническими знаниями. Могу ли я направить своего эксперта в области этой
ядерной науки для встречи с вашим экспертом завтра утром?" Но на его лице
сохранилось веселое и благодушное выражение, и беседа между двумя
могущественными деятелями скоро закончилась. Когда мы ожидали свои машины, я
подошел к Трумэну. "Ну, как сошло?" -- спросил я. "Он не задал мне ни одного
вопроса", -- ответил президент".
А дед вспоминал что-нибудь об этом событий?
ОтветитьУдалитьОн никогда ничего не вспоминал. Вообще, не одобрял эти темы. Это мне отец сказал про дедову солдатскую медаль За отвагу. Что она с Потсдамской конференции. Про остальные он ничего не знал, а дед не рассказывал.
ОтветитьУдалитьВ 1944 г. они недолго жили во Львове, после освобождения. Потом - в Германии. А потом - опять во Львове какое-то время. Отец говорил - на улицу играть не пускали.
Сталина не любил. Помню, во время семейного затолья отец, выпив лишнего, стал ругать Хрущова и вспоминать Сталина. Дед заткнул его сразу. Никогда его не видел в таком гневе.
И позволял мне с детства слушать Радио Свобода. Вообще не замечал. Как будто ничего не происходит.
В городе, где мы жили, его ученика, бывшего начальника местной ГБ, а на пенсии - краеведа, местная интеллигенция наградила почетным прозвищем "вешатель".
ОтветитьУдалитьЯ, иногда, скромно уточнял: Ученик моего дедушки...
А ты знаешь, какую функцию дед на этой конференции выполнял. Это не он звезду эту посадил?
ОтветитьУдалитьВ семье говорили - "охранял Сталина". Ну, не персонально, видимо... В 53 он был в окружении другого лица... А когда этого лица не стало - оказался в Муроме. В общем - смутные это всё дела.. )))
ОтветитьУдалитьхорошо в деревне летом...
ОтветитьУдалить